«Было ощущение, что Бог отвернулся от села». Воскресение сибирского Белостока

12 июня в томском Белостоке освятили новый католический храм. Прежний сгорел на Пасху в 2017 году. Как и, главное, зачем в маленьком сибирском селе с польским названием, в котором уже почти не осталось поляков, всем миром восстанавливали костел — рассказывают наши корреспонденты.

Впервые за четыре года над томским Белостоком разносится колокольный звон. Звонит «Святой Казимир», освященный в конце 90-х самим папой римским Иоанном Павлом II.

Фото: Александр Сакалов

От предшественника «Казимира» остался оплавленный фрагмент вместе с языком — сейчас это часть самодельной композиции в память о пожаре 2017-го года.

Фото: Александр Сакалов

Тогда, через два дня после католической Пасхи, в белостокском храме замкнуло проводку. Деревянный костел — в Сибири лишь два таких было — сгорел. Остался только фундамент, да побелевшая Дева Мария — во время пожара со скульптуры сошла вся краска.

Декабрь, 2017 Фундамент сгоревшего костела Пустырь на месте храма, декабрь 2017

На открытии нового костела — многолюдно. Делегация католических священников во главе с епископом из Новосибирска Иосифом Вертом, прихожане из Томска и, конечно, почти все жители села Белосток.

Для белостокцев это не просто большое событие, каких в жизни маленького села в 200 жителей — немного. Это нечто более значимое, говорит местный культорг Алла Серебренникова. В ее клубе оставшиеся без храма католики несколько лет проводили свои мессы, встречали Рождество и Пасху.

«После пожара все как-то грустно стало, тяжело — говорит Алла Серебренникова. — Так совпало, что когда костел сгорел, закрыли отделение совхоза, школы... Такое ощущение было, что бог отвернулся от села. Казалось, что поселок просто может исчезнуть, что катимся мы к развалу. Ну, а сейчас есть надежда, что мы снова начнем жить».

Алла Серебренникова Фото: Александр Сакалов

По истории Белостока можно изучать историю России за ХХ век. 123 года назад его основали польские переселенцы, которые ехали в Сибирь с окраин Польши — кресов — «за землей». В 1898 году, когда они только начали обустраиваться на этом месте, территория обозначалась как «Ново-Рыбаловский переселенческий участок».

Возможно, первым, кто присмотрел себе надел в этом месте, был Александр Иоч — безземельный пожарный из Вильно. Годом позже здесь уже жили 13 семей, приехавших из-под Вильно, Гродно и других польских городов. Сами жители дали своему поселку название Белосток. Оно и стало официальным.

«Название не является необычным, — говорит потомок Александра Иоча Василий Ханевич. — Несколько населенных пунктов, и в России, в том числе, имеют название Белосток. Происхождение разное, но мы-то считаем, что первые жители назвали свой поселок в честь тех мест, откуда они приехали — Белосточизны. Название, данное переселенцами, а не властью, прижилось — Белостокский поселок».

Василий Ханевич, правнук одного из первых жителей Белостока Александра Иоча Из архива Василия Ханевича

Культурным центром Белостока стал костел, который жители построили в 1908 году. В нем сибирские поляки венчались, крестили детей, отпевали ушедших. Костел освятили 13 июня 1910 года — в честь святого Антония. Поселок стал селом. К 1916 году в Белостоке, согласно сельскохозяйственной переписи, насчитывалось 95 самостоятельных хозяйств, с числом душ 487, которые обрабатывали 285 десятин земли, «отвоеванных у тайги» под пашню.

Первый костел 1908 года постройки

Размеренный и привычный уклад очень изменился с приходом советской власти. В 1935 году в Белостоке начались аресты за отказ вступать в колхоз. В 1937 году был обезглавлен костел. Анна Лекаревич до сих пор не может сдержать слезы, вспоминая, как это было — тяжеленный колокол вошел в землю со страшным грохотом.

«Я в первый класс ходила, — говорит баба Аня. — Приехали эти и полезли на костел. И первое самое — звонницу сбросили, звоны (dzwon – колокол по-польски)».

Анна Лекаревич Фото: Александр Сакалов

Анне Лекаревич 92 года. Ее родители были в числе первых детей, родившихся у польских переселенцев в сибирском Белостоке в начале 1900-х. Баба Аня знает почти два десятка молитв на польском, и до недавнего времени могла читать по старенькому молитвеннику (сейчас глаза не видят), хотя в доме ее дедов по-польски говорить было не принято. В советское время это могло быть опасным.

«Как тогда люди плакали, когда стояли вокруг костела, как голосили... — вспоминает 1930-е баба Аня. — Страшно даже было нам, детям. А как мужиков забирали — вообще страшно...».

То, о чем говорит баба Аня, принято называть Белостокской трагедией. В ночь с 11 на 12 февраля 1938 года в ходе «польской операции» НКВД Белостоке арестовали почти все мужское население села — 88 человек. Их имена выбиты на мемориальном камне с надписью «Polska pamięta» — «Польша помнит». Именно отсюда начинается торжество по поводу открытия восстановленного костела.

Андрей Михня

Андрей Михня приехал на освящение храма в Белосток с семьей из Томска. В Белостоке прошло его детство. На мемориале — шесть фамилий его предков:

— Вот мой прадед — Иосиф Бенедиктович, 1888 года рождения. В 1913 году он приехал сюда с пятью братьями и сестрой. Всех братьев расстреляли — как якобы участников «Польской организации войсковой». Не забрали только сына Иосифа Бенедиктовича — Иосифа Иосифовича, потому что он в это время в лесу был. Всех согнали в избу-читальню, потом погнали в Кривошеино, а потом по Оби до Колпашева. И в Колпашево расстреляли. В особом порядке — без всяких документов…

— Почему сегодня вы здесь?

— Сегодня же открытие костела. Сколько я себя маленьким помню, столько он и был — костел. Бабушка очень верила в бога, ксендз книжки читали, когда мы маленькие были...

Фото: Александр Сакалов

После молитвы обо всех ушедших в мир иной белостокцах, крестный ход направляется к костелу. Во главе шествия — икона Ченстоховской Божьей Матери, одинаково почитаемая и католиками, и православными. Икона прибыла из Польши, и была готова переехать в Белосток еще в прошлом году. Но тогда открытию почти готового храма помешала пандемия.

Фото: Александр Сакалов Фото: Александр Сакалов

Новый храм стоит на пригорке — на том же месте, где оставался фундамент от сгоревшего. Тот, предыдущий, собрали здесь в конце 90-х — из остатков самого первого костела, 1908 года постройки. После того, как в 1930-х храм наполовину разрушили, его отдали под зернохранилище. Потом в нем работал клуб.

Костел, сгоревший в апреле 2017 года Здание первого костела, которое отдали под зернохранилище, а потом под клуб

После перестройки и развала СССР, католическая община Белостока решила храм восстановить. Освящал костел в 1998 году также Иосиф Верт. Уникальный случай — нынешний епископ дважды освящал храм в одном и том же селе.

Фото: Александр Сакалов

После того, как костел сгорел в 2017, в то, что его однажды восстановят поначалу мало кто верил. В самом деле, строительство дело затратное — было бы еще понятно, если речь шла о большом приходе, но в нынешнем Белостоке всего 200 человек живет. Из них католиков — едва ли несколько десятков наберется. А потомков поляков — и того меньше.

Фото: Александр Сакалов

Но случилось удивительное. Прихожане и друзья томской католической общины — в том числе из Польши — решили, что вернуть Белостоку костел нужно непременно. Потому что это не просто религиозное здание. Это — часть истории. И польской, и российской. И запустили акцию по сбору средств «Сибирский Белосток. Воскресение». Создали сайт, на котором рассказали про разные страницы из жизни томского Белостока — и мирные, переселенческо-земледельческие, и трагические. Оказалось, что история эта у современных поляков (и не только — деньги на храм жертвовали и из других европейских стран и из России) нашла большой отклик. В благодарность благотворителям организаторы акции высылали открытки: фотографию белостокских бабушек — Анны Лекаревич, Марии Маркиш и других на фоне памятника жертвам репрессий.

Одна из организаторов акции "Сибирский Белосток. Воскресение" Агнешка Каневская

«Не все люди в этом мире равнодушны, — говорит приехавший на освящение храма в томский Белосток генеральный консул Польши в Иркутске Кшиштоф Свидерек. — Есть много поляков, чьи предки прошли через Сибирь — например, добровольно поехав за хлебом. В те годы было построено много деревень при их участии. Если говорить об известных, то в 140 км на север от Иркутска есть деревня Вершина. Мы ее называем «маленькая Польша», потому что большинство жителей этой деревни — лица польской национальности. Они в 1910-1912 годах приехали из двух регионов Польши и остались… Сибирь осталась в сердце многих поляков, и то, что происходит в Сибири сегодня, для них близко. Поэтому очень много людей захотели отжать свой маленьких польский злотый на строительство храма».

Кшиштоф Свидерек, генеральный консул Республики Польша в Иркутске

За два года на восстановление храма было собрано около 110 тысяч евро. По проекту, новый деревянный костел должен был быть меньшего размера, чем сгоревший, но со всеми необходимыми пространствами — для служб, занятий с детьми, колокольней. Первый камень в его основание заложили весной 2019 года. В декабре в его еще не отапливаемых стенах уже отслужили рождественскую службу. Освятить планировали 13 июня 2020 — в день святого Антония Падуанского. Но из-за коронавируса торжества пришлось отложить на год.

Стройка, июль 2019 Июль 2019, фото из личного архива Агнешки Каниевской

«Этот храм был таким польским символом Сибири — одним из двух, которые сохранились, — говорит председатель национальной культурной автономии поляков «Томская Полония» Александра Гузеева. — И когда эта история практически исчезла с лица земли, то наверное, внутренне никто с этим не захотел согласиться. Если мы поговорим с любым поляком о Сибири, то увидим двоякое отношении к этой территории...

В польском языке даже существует два слова, которые переводятся как «Сибирь». Это Syberia — то есть, географическое понятие. И Sybir — место ссылки. «Сиберия» имеет женский род, как в русском языке. А «Сибир» — это он. Конечно, когда поляк произносит слово «Сибирь» — у него ассоциация со ссылками — еще с времен царя, связанные с разделами Польши, с польскими восстаниями. И естественно, 1930-е годы — тоже непростая история, места ссылок уже времен советских...

...А что касается региона, Syberia — для них он очень привлекателен. Они сюда стремятся, немножко с опаской, и если современный поляк съездил в Сибирь — он такой своеобразный герой. Начинает рассказывать, писать книжки, статьи, о том, какие у него были приключения. Сибирь — это прежде всего регион, который вобрал в себя множество культур, и в том числе поляки оставили здесь свой значительный след. И эта история продолжается — мы сейчас тому свидетели».

Александра Гузеева, глава национальной культурной автономии "Томская Полония" Фото: Александр Сакалов

В подарок костелу, его настоятелю и главному строителю — отцу Кшиштофу Корольчуку Александра Гузеева привезла набор польских молитвенников. Пока они будут храниться в качестве сувениров — людей, читающих по-польски в Белостоке уже почти нет, а все службы в католической общине ведутся на русском языке. Но, возможно, однажды интерес не только к истории, но и к языку станет больше — в том числе и у тех, кто польских корней не имеет. Во всяком случае, храм помогали восстанавливать многие жители села, не делая конфессиональных различий. Да и на службы в костел обычно приходят и католики, и православные. Ведь церковь в Белостоке — больше, чем просто культовое сооружение.

Кшиштоф Корольчук

«Храм — это люди, не было бы людей, не было бы храма, — говорит настоятель Кшиштоф Корольчук. — Белосток — деревня небольшая и бедная. Работать ездят в соседнюю Пудовку, где есть ферма. Если деревня маленькая, то храм — это знак для людей, что есть надежда, что они здесь не забытые — и людьми, и богом... Церковь всегда помогает людям — в духовном смысле и в гуманитарном. Люди, которые живут здесь, в 200 км от города, знают меня как священника, иногда просят подвезти их. Или, если им негде остановиться, когда они едут в больницу в Томске — у нас большой приходской дом, мы очень открытые, так что могут переночевать. И это тоже такая благодарность, что мы помогаем — они тоже помогают. И приходят молятся…

В нормальных условиях никто бы не строил храм в деревне, где меньше 200 человек живет. Его построили из-за того, что здесь был храм. Из-за того, что это — Белосток...

...Само название много дает этому месту — я, к примеру, родился в польском Белостоке. Это был отклик, который невозможно было остановить. Невозможно было не восстановить храм в Белостоке».

Фото: Александр Сакалов

Одним из организаторов акции по сбору средств на восстановление храма в Белостоке стала Агнешка Каневская. В прошлом аспирантка Вроцлавского университета отучилась три года в ТГПУ, занимаясь темой ссыльных поляков в Сибири. Однажды вместе с представителями томской католической общины побывала в Белостоке — и влюбилась.

Белостокские бабули с Агнешкой Каневской, июль 2019 года

«Если бы мне кто-то сказал еще три года назад, что я буду собирать деньги на храм в маленькой томской деревне, я бы не поверила, — говорила Агнешка Каневская в интервью ТВ2 в 2019 году. — Я приехала сюда писать диссертацию о поляках в Сибири — тема связана с ссылками, депортацией, мартирологией. Но благодаря Белостоку я поняла, что можно посмотреть на историю немножко по-другому...

Потому что сама история Белостока начинается с какой-то мечты — люди покидали родные места и добровольно ехали в Сибирь за хлебом, землей, за лучшей жизнью. И меня поразило, что в глухой тайге есть маленькая деревушка, где живут поляки — пусть даже это просто старенькие бабушки, но они помнят свое детство, родителей, язык...

И когда я первый раз приехала в это село, это была такая простота, такой уют и мир, такое спокойствие, что я влюбилась в это место. И я стала ездить туда с католической молодежью как волонтер — чтобы помочь где-то что-то убрать, поиграть с детьми. Ходила с отцом Кшиштофом прямо по хатам — по польским бабушкам, мы пели им на Рождество или Пасху польские песни. Мне открывали двери, кто-то говорил, кто-то пытался говорить по-польски — видно было по глазам, что хочет, но не может вспомнить слова. Показывали старинные польские книги, рассказывали о семье, и эти люди стали для меня личной встречей с историей...

И когда сгорел храм, первая мысль была, что нет, это невозможно! А потом появилась мысль, что так не может остаться. Потому что храм может все закончить. Потому что для пожилых жителей села это была трагедия. Их мир, их история исчезли.

Я подумала, что нет, надо, чтобы у этих бабуль в конце жизни что-то было, за что они могли зацепиться и держаться!».

Фото: Александр Сакалов

Из бабуль с открытки, которую Агнешка со товарищи рассылала в благодарность благотворителям, на освящение храма сама пришла лишь 92-летняя баба Маруся Маркиш. Баба Аня Лекаревич из-за пропавшего зрения и недавней травмы обеих ног из дома уже не выходит. Как и 95-летняя баба Нина Грик. Зато на открытии костела было очень много детей. Полдюжины девочек и мальчик в белых одеждах принимали первое причастие. Все — местные, белостокские.

Праздничная месса длилась два с лишним часа. Те, кому не хватило места в небольшом храме (отцы-настоятели просили соблюдать дистанцию даже в масках), могли слушать службу на улице — происходящее внутри транслировалось наружу из колонок. По окончании мессы традиционные объявления заменили благодарениями — поименно почти каждому, кто приложил руку к восстановлению костела.

Фото: Александр Сакалов

После всех ждал праздничный обед и возможность позвонить в колокол — тот, самый, который освятил сам папа римский Иоанн Павел Второй. Дело было в 1997 году — из Польши должны были привезти пять колоколов на звонницу кафедрального собора в Новосибирске. По дороге водителю микроавтобуса, который вез колокола, посчастливилось попасть на встречу с Папой, и Папа колокола освятил. Когда мастера устанавливали их в Новосибирске на кафедральный собор, то оказалось, что для лучшей гармонии звучания оптимально подходят четыре. Пятый, «Святой Казимир», ждал своего часа почти четверть века. И дождался — возвестив 12 июня 2021 года о воскресении костела в томском Белостоке.

Фото: Александр Сакалов

ССЫЛКИ ПО ТЕМЕ:

Вера без храма

Щеть польского ходока

Что нам стоит храм построить

ПОДДЕРЖИ ТВ2!

Источник