Кому выгодны ковид, 5G и ГМО?

Вы верите в теории заговора? А хоть раз слышали, что коронавирус — это искусственно созданное биологическое оружие, Билл Гейтс мечтает всех чипировать, а Дональд Трамп — агент Кремля? Илья Яблоков — выпускник истфака ТГУ, доктор философии и преподаватель университета Лидса — написал о конспирологии новую книгу «Русская теория заговора». Илья стал гостем инста-эфира ТВ2 — мы поговорили о том, как рождаются теории заговора и чем отечественная конспирология отличается от западной. И предлагаем текстовую версию разговора вашему вниманию.

Илья Яблоков Фото: Сергей Коновалов

«Это неспроста», «Кому-то это выгодно» — наверняка вам доводилось слышать подобные комментарии к событиям в мире, России или даже собственном городе. Невидимая рука таинственных выгодоприобретателей обнаруживается всякий раз, когда требуется объяснить, почему «обычные люди, как мы» стали жить хуже или почему то или иное несчастье случилось именно с нами. Взрывы в метро, невзлетевшие ракеты, финансовые кризисы — что бы ни происходило в мире и в России, одна объяснительная модель возникает вновь и вновь: это заговор, зловещий план тайной силы, стоящей за чередой исторических событий и превратившей жизнь россиян в мучения... (фрагмент из книги «Русская культура заговора»)

— Илья, чтобы избежать недопонимания со стороны читателей, на первой же странице своей книги вы даете определение теории заговора. Теория заговора — это...

— ...Специфический способ интерпретации реальности, когда за любыми действиями видятся определенные тайные силы. Это если коротко. Тут самое главное слово — «интерпретация». Отсюда и слово — «теория». Есть реальные заговоры и заговоры вымышленные. Вот заговоры вымышленные потому и называются «теория» — что это определенная интерпретация определенного списка событий. И эту интерпретацию — в этом и чудное свойство теорий заговора! — может создать любой человек. И вы этому подвержены. И я этому подвержен. И любой зритель этого эфира (читатель этого материала) — точно так же. Поэтому задача моей книжки – рассказать, как это работает. И еще показать, что не всегда теория заговора должна быть стигмой. Это просто как один из способов интерпретации событий может работать.

— Ваша книга была написана раньше последних событий, которые всполошили весь мир. В ней ничего нет про ковид. Между тем коронавирус, распространившись за несколько месяцев по миру, спутал планы всем и вся. Много ли вокруг коронавируса возникло конспирологических теорий? Вроде того, что это искусственно придуманное бактериологическое оружие? И почему возникают?

— Я не могу сказать, сколько именно их возникло. Давайте так — если вы задаете этот вопрос, значит, их возникло много, значит, они попадались вам на глаза. И уж тем более видели где-то в ленте новостей в ВК, ФБ какие-то посты. Безусловно, пандемия сыграла достаточно большую роль в глобализации теорий заговора. Удивительным образом пандемия показала, что определенные теории заговора, появляющиеся, скажем, в США или Европе, очень быстро теперь, благодаря соцсетям, переносятся в другие культуры, в другие языки, другие страны. И очень быстро там находят своих фанатов, скажем так. Людей, которые убеждены, что, например, сети 5G, которые, наверное, появятся скоро и в России, будут представлять определенную угрозу для человеческого здоровья. Не думаю, что имеет смысл обсуждать каждую из этих теорий заговора — это может быть не совсем интересно и займет очень много времени. Мне в этой истории что нравится: теории заговора действительно стали удивительным способом производства знания — очень демократическим производством знания.

То есть каждый человек, читая новости, имея доступ к Твиттеру, Инстаграму, ФБ, ВК, начал производить свои собственные теории заговора, собственные интерпретации. И кто-то получал один-два лайка, а какие-то люди стали выстреливать очень сильно.

Меня потрясла история, я не буду называть специально этого пользователя в Инстаграме — якобы это девушка, якобы живет в Лондоне, русская. Сначала она постила фотографии про гламурную жизнь звезд. Говорилось, что она переводчица, что она просто переводит какие-то американские тексты на русский язык в своем аккаунте. А с началом пандемии ковида — с февраля-марта — она начала очень агрессивные посты делать. И количество ее подписчиков выросло в десятки раз. Количество лайков, условно, в ноябре было 200, в марте — уже 2000-3000. И это все было связано именно с ковидом — это вышки, это Билл Гейтс, рептилоиды, мировая закулиса. Там же был этот отвратительный Джеффри Эпштейн, который погиб в тюрьме, но при этом был обвинен в организации бизнеса, связанного с проституцией, и с ним был связан большой круг различных звезд, политиков и прочее, и прочее.

И это была довольно интересная история — в этом Инстаграм-аккаунте русской девушки все свелось вместе. Вся повестка американских теорий заговора свелась вместе, была переведена на русский, и люди просто начали распространять эти вещи. Зачем она это делает — я не знаю, и совершенно не понимаю мотивацию. Но это было очень интересно наблюдать в развитии.

— А популярность этих постов объяснить можете?

— Я не очень понимаю, почему люди шерят. Видимо, они выражают таким образом свое недовольство тем, как выстроены социальные отношения в обществе. Это по большей части недоверие к элитам. К любого рода элитам. История с тем же Джеффри Эпштейном — это история про то, что есть очень богатый человек, который использует свою власть, чтобы фактически зарабатывать деньги и влияние, используя молодых девушек, подводя их к богатым людям и так далее, то есть занимаясь сутенерством. Эта история потрясла. Потом история, что Дональд Трамп очень активно отрицал опасность ковида, а люди при этом гибли. И люди каким-то образом начали реагировать на это. Другие люди начали реагировать на то, что им запрещают, например, работать — в то время как они должны платить по счетам. Это было по всему миру.

Поэтому эта история — «мы не доверяем элитам и не доверяем их поступкам» — во многом, наверное, объясняется тем, что людям стало проще и как-то комфортнее верить именно в теории заговора, нежели чем пытаться рационально анализировать события, происходящие вокруг. Хотя, признаюсь, каждому из нас приходилось в какой-то момент достаточно тяжело, чтобы сохранять ум в спокойствии.

Фото: Сергей Коновалов

— История теорий заговора не вчера родилась, не сегодня — а когда, где и почему?

— Если мы говорим про выражение «теория заговора» — то это конец 19 века. Сама английская фраза conspiracy theory — появилась в американской прессе в 80-е годы 19 века. Тем не менее теории заговора как явление существовали и раньше. Безусловно, теории заговора в том формате, в котором мы их сегодня знаем — что это огромное количество ссылок, некий псевдонаучный нарратив с огромным количеством каких-то фактов, связанных между собой — это все-таки позднее средневековье — начало нового времени в Европе. Первые глобальные теории заговора возникают во время Французской буржуазной революции. И как ее следствие. Например, история с глобальным масонским заговором или с заговором иллюминатов — это, собственно, самый конец 18 века.

В начале 19 века возникает история про глобальный еврейский заговор, которая развивалась по мере того, как происходил процесс эмансипации евреев. Собственно, первые антиеврейские теории заговора появляются в тот момент, когда евреям позволили выйти из гетто, сделали их полноправными гражданами.

Это перед многими консервативными мыслителями, католическими активистами поставило вопрос — а что это было? Когда абсолютистская монархия рушится, прежний образ жизни рушится, и вдруг от этого выигрывает кто? Кто появляется на сцене? Евреи. Вот таким образом появилась глобальная теория заговора, направленная против евреев, собственно.

Но в целом, если копнуть глубоко в историю, а я историк по первому своему образованию, первые теории заговора — это, конечно, Афины в Древней Греции и Древний Рим. История про заговор — обвинение кого-то в заговоре — использовалась по-разному. Но в публичной сфере такие теории заговора — что кто-то устроил заговор, чтоб добиться власти, денег, еще чего угодно — использовались в судах для разрушения репутации обвиняемого или оппонента.

В то же время при защите государства — в 410 году до н.э., если не ошибаюсь — были, например, введены реформы в Афинах, где утверждалось, что афинянин, участвовавший в заговоре против полиса, должен быть наказан; а человек, который обнаружит заговор, если даже убьет заговорщика, то не будет за это никак наказан. Такой был способ защиты уникального афинского строя.

В Римской империи, если помните, были репрессии против христиан. И очень часто христиане интерпретировались как некие заговорщики. И в средние века были заговоры — против евреев опять же. «Кровавый навет», который появился в Англии в 13 веке. То есть было достаточно много таких историй. Они не назывались «теориями заговора» — это уже наше новейшее изобретение, если угодно. Но такие обвинения были, они всегда были очень популярны. Потому что они очень просто помогают объяснить реальность.

Фото: Сергей Коновалов

— Если сравнить нашу конспирологию с западной, с американской — вы ее, я знаю, подробно изучали — чем они отличаются? Есть ли какие-то сюжеты, которые туда-сюда кочуют, какие-то заимствования? От нас что-то берут на вооружение?

— Ну, они у нас реже берут. Все-таки Америка очень давно стала нацией, в которой идея о заговоре стала ключевой именно для национального строительства. Первые теории заговора появились в Америке с первыми поселенцами. Первые колонисты, которые прибывали в британские колонии, очень активно распространяли теории заговора. Потому что у них была такая травма. Они сбежали из Англии, они были пуритане, их не любили в Англии, в Америке, куда они приплыли, им вокруг постоянно виделись какие-то заговоры ведьм, индейцев, дьявола и прочее — потому что они приехали слово божие, план божий, воплощать в жизнь, вот этот Град на холме. Это очень красивая, если угодно, конспирологическая история, что мы вот здесь построим идеальное государство, основанное на наших принципах, но мы понимаем, что этого дьявол не захочет и будет строить всякого рода козни, чтобы его разрушить. Поэтому у них был такой конспирологический менталитет с самого начала.

Ну и интересная история про американскую революцию — сама идея. Одна из предпосылок революции против британского колониализма в Америке была связана именно с заговором. Потому что представители американских колоний сильно боялись, что британцы поднимут налоги и через налоги они устроят тиранию в этих колониях, чего соответственно американцы не хотели.

Поэтому в декларации о независимости во втором абзаце можно найти вполне себе конспирологическую фразу о том, что мы знаем — это я интерпретирую — что король хотел устроить тиранию в колониях, поэтому, если кто-то хочет устроить тиранию, то народ имеет право ответить и защищать себя и свои ценности. Это в Америке таким образом складывалась традиция.

И в Америке в течение 19 и 20 веков постоянно менялись образы заговора. В какой-то момент были иллюминаты. Которые очень быстро приплыли из Европы. Кстати говоря, буквально за считанные годы. После того как в Англии появилась идея с этим иллюминатским заговором против консервативных элит, в начале 19 века в Америке уже появилась антииллюминатская партия. Потом боялись заговора католиков, потому что приехало огромное количество итальянцев и ирландцев, у которых была другая религия по сравнению с пуританами, с протестантами. Затем была история, конечно же, про еврейский заговор в конце 19 века. То есть в Америке постоянно менялся этот образ «другого», врага — внутреннего и внешнего.

Но во многом слились российский и американский контексты благодаря холодной войне. Потому что это была идеологическая схватка и во многом война разведок, война политических лагерей. Сама эта история, что есть одна правильная система, а другая всегда работает против нас — это очень хорошо работало для того, чтобы теории заговора превратить в определенный инструмент общественной мобилизации.

И, собственно, в Советском Союзе искали шпионов американских или британских. В Америке искали советских шпионов. «Охота на ведьм» Маккарти — безусловно, не был у нее такой масштаб и столько крови не было — но она во многом напоминает те процессы, которые происходили в 30-е годы во время сталинских репрессий. То есть здесь очень много параллелей в этом плане было. Сложно сказать, что американцы много заимствовали у Советского Союза — нет.

Советскому Союзу удалось один раз распространить теорию заговора в США, которая живет до сих пор — что ЦРУ изобрело СПИД. Что ВИЧ, СПИД появился благодаря каким-то лабораторным опытам и затем они были распространены на афроамериканцев. И на гомосексуалистов.

Эта история была очень успешной операцией советской разведки — через прессу, различные маргинальные СМИ они как-то смогли это продвинуть. И она существует до сих пор. До сих пор огромное количество людей уверены, что СПИД был придуман в лабораториях ЦРУ. Это вот такой интересный трансфер, но он во многом был частью первой информационной войны, войны разведок. А после 90-х уже во многом Советский Союз, поздний Союз и постсоветская Россия заимствовали многие теории заговора из Америки и адаптировали их под постсоветский российский политический контекст.

Фото: пресс-служба ТГУ

— Например?

— Например, идея с ГМО. В Советском Союзе не было же ГМО, да? Да и в Америке генетически модифицированная продукция появилась, скажем, в 90-е годы. Но идея о том, что ГМО является частью заговора больших транснациональных корпораций, которые каким-то образом пытаются повлиять на количество населения на планете — она появилась среди радикальных левых, которые очень не любят большие корпорации. И в принципе не любят капиталистов. Поэтому они начали развивать эту историю, что ГМО – это заговор против человеческого здоровья. В России эта тема тоже появилась в конце 90-х. А в 2000-х в связи в различными трендами, например, здорового образа жизни, ГМО, появившийся у нас, стал тоже популярным неким брендом. То есть его продавали — сделали наклейки «не содержит ГМО», и люди думали — «ага, это рекламный трюк, но я знаю, что ГМО – это, наверное, плохо».

Тут во многом незнание того, что такое ГМО, сыграло, может быть, злую шутку с рынком. И теперь ГМО является важным показателем качества продукции. Если не ошибаюсь, это как-то на законодательном уровне оформлено. И это довольно интересная история, потому что она началась среди американских конспирологов. А в России она превратилась в очень серьезную, чуть ли не ключевую, тему охраны здоровья.

— Конспирология — это всегда то, что идет сверху вниз, или иногда бывает обратный процесс?

— Все зависит от общества. В демократических государствах очень часто генерируются теории заговора снизу. И это определенный способ социального контроля за властями. В авторитарных обществах наоборот. То есть, конечно же, теории заговора существуют и на низовом уровне. Но в авторитарном обществе, где государство пытается все контролировать, очень часто государство использует теории заговора, чтобы контролировать население и устраивать определенные социальные мобилизации. Если нужно поддержать какие-то определенные политические действия.

— Политический инструмент такой?

— Абсолютно. Например, в Америке это безусловный процесс роста теорий заговора снизу, с определенного низового уровня американского общества. И очень редко они доходят до Конгресса. На парламентском уровне очень редко теории заговора появлялись. До недавнего времени. История с Трампом показала, что американский президент нарушил во многом определенный консенсус, который существовал со времен начала холодной войны, со времен маккартизма, когда в политике была такая негласная договоренность, что мы не используем теории заговоров в политических целях. Трамп начал использовать их. И это на самом деле тоже был такой показательный момент.

В России ситуация тоже интересная. Потому что в России в течение 20 века наблюдались две тенденции. Я беру именно советский период и постсоветский. В советское время существовало две культуры заговора.

Одна была официальная — собственно времен холодной войны. Когда американцы — плохие, британцы — плохие. У нас железный занавес и так далее. А параллельно ей существовала такая неформальная андеграундная история про то, что есть заговор и в нем участвуют, соответственно, советские власти.

Очень часто это были антисемиты — русские националисты, которых по интересному стечению обстоятельств поддерживали определенные круги в советском истеблишменте. И вот эти две культуры заговора — одна такая андеграундная, оппозиционная (ну, и безусловно — диссиденты, которым везде казался заговор КГБ) — существовали вместе.

Во время перестройки государственный контроль пропадает. И эти две культуры во многом начинают сливаться. В 90-е идея антисемитов, движение «Память» русских националистов — они начинают во многом становиться частью политического истеблишмента. Некоторые депутаты, которые откровенно использовали антисемитские настроения, попадали в парламент — 1993 год мы помним, когда ЛДПР была избрана в парламент. И безусловно, эти диссидентские круги русских националистов помогли во многом сформулировать первые теории заговора, которые начали появляться в различных консервативных, праворадикальных и даже иногда леворадикальных движениях, политических партиях и в конечном итоге оказывались в парламенте. Но это было все-таки движение снизу. Это не было движение сверху.

Ельцинское правительство не использовало теории заговора против своих оппонентов. Власть стала их использовать против оппонентов уже в 2000 годы. И это как раз история про то, как теории заговора навязывались сверху, и распространялись вниз.

Но теперь мы видим совершенно другое — благодаря соцсетям появляются низовые теории заговора, которые генерируются самим обществом. И часто эти теории заговора относятся именно к критике властей.

Фото: ticketsland.co.uk

— Можете пример привести?

— Ну вот последние истории — «цифровой фашизм». Когда в Москве всем выдавали эти социальные приложения — всех мониторили, власти знали, кто куда пошел, что нарушал и так далее. Можно было видеть, что это часть попытки властей всех поставить под контроль. И это такой «Большой брат», который за всеми нами следит. Для чего это делается — были разные мнения, скажем так. Отчасти, безусловно, эти опасения оправданы. Потому что власти получили огромный доступ ко всей базе цифровых данных, и за каждым можно было легко проследить. То есть, люди увидели, на что эти цифровые технологии способны в плане контроля за действиями человека.

С другой стороны, говорить о цифровом лагере — ок, наверное, это немножко радикально. Поскольку мы все-таки не Синьцзян, где Китай действительно построил цифровую тюрьму.

— Книжка «Русская культура заговора» вышла на русском языке в этом году. Английский вариант, если не ошибаюсь, был написан двумя годами раньше. Русский вариант чем-то отличается от английского? Он полнее?

— Он полнее. Он написан для другой аудитории. Изначально мы с издателем договорились, что я бы хотел написать дополнительно несколько глав именно для российской аудитории, у которой есть меньше доступа к подобного рода литературе. Это было прежде всего связано с тем, как изучаются теории заговора, как их понимать — некая такая методичка, если угодно. Это первая и вторая главы. И последняя глава, в которой я рассказываю о так называемой оппозиционной конспирологии. Очень часто, когда в России мы про теории заговора говорим— мы говорим о действиях властей, например, что власти используют теории заговора. А здесь я хотел сделать такой шаг и поиграть в адвоката дьявола, показать, что на самом деле, теории заговора вполне себе могут быть использованы и людьми, которые искренне не любят по каким-то причинам сегодняшнюю российскую власть.

Это теории заговора, связанные, например, с терактами — кто мог бы стоять за терактами, или связанные с ГМО. Эти вещи достаточно популярные и находятся в секторе оппозиционной, если угодно, конспирологии.

— Вы очень долго вращались в английской академической среде. Если говорить о тамошних интеллектуалах, насколько они подвержены конспирологическим влияниям? Или знания — это некий иммунитет?

— Часто знания — иммунитет. Но мне кажется, что обладание определенного рода информацией недостаточно для того, чтобы не становиться человеком, верующим в теории заговора. Исследования показывают, что люди, которые верят в теории заговора, довольно часто обладают определенным образованием. Собственно, их попытка каким-то образом псевдорационально осмыслить реальность, она имеет свое происхождение из определенного уровня знаний. Которые они получили в тот или иной момент своей жизни. Интеллектуалы — точно такие же люди. Британские интеллектуалы — тоже. Которые верят в свои теории заговора. Если эти люди не любят правительство Бориса Джонсона, не любят консерваторов, не любят тори, скорее всего, они будут верить в то, что тори идут на все, чтобы достичь своих политических целей. Если эти интеллектуалы представляют правящую партию, скорее всего у них будет какая-то своя рациональная конспирология, чтобы объяснить происходящие события.

Один пример вам приведу. Поскольку моя тема — это Россия и постсоветское пространство, я очень часто сталкиваюсь с вопросами об интересе Путина разрушить Британию, начать войну против Запада. Огромное количество британских, интересующихся Россией людей, верят в подобного рода истории.

Не важно, какие аргументы ты приводишь, очень часто эти люди остаются при своем мнении. Что вот есть Путин, у Путина есть огромный массив данных — о Британии или Америке, есть безумно крутые хакеры, есть банкиры, и через вот эти все схемы Путин пытается захватить Британию и сделать ее сателлитом собственной политики. Очень часто я с этим сталкиваюсь. Недавно был опубликован некий отчет британского правительства по поводу якобы вмешательства российской разведки в референдум по брекзиту в 2016 году, там очень хорошо подобная конспирология прослеживается. И люди, которые были внешними экспертами, указанными в этом отчете — я не очень люблю слово «русофобия», но с такими очень явными антикремлевскими, антироссийскими настроениями — вот собственно они продвинули так официальную конспирологию. Так что конспирологии подвержен каждый человек.

Фото: пресс-служба ТГУ

— А какую роль в продвижении конспирологии играют СМИ — вопрос уже как к медиа-эксперту. Наши в этом плане отличаются чем-то от западных?

— Конечно же, отличаются. Вопрос в другом — что теории заговора очень часто становятся популярными внутри такой таблоидной медийной культуры. Российские СМИ тоже эволюционировали. Они не всегда были такими, какие они сейчас. Понятно, что в настоящий момент существует определенная монополия, ну или доминирующее участие государства или окологосударственных бизнес-структур на медийном рынке. Но теории заговора почему стали популярными в России и на Западе? Есть несколько факторов. Первый фактор. В частности, он играет роль в России — таблоидная информация во многом безопасна. Можно что угодно писать — НЛО приземлились, масоны собрались в каком-то храме и устроили тайный заговор против России — это можно писать, это постоянно будет продаваться, это можно не проверять с точки зрения фактчека. Это очень удобная простая форма, которая приносит клики, новые просмотры и соответственно деньги.

— А как же наказание за фейки?

— Это уже новейшая история в России, и мы знаем, что она достаточно избирательно применяется. А то, что происходит и в России, и на Западе — это кризис финансовой модели управления СМИ. То, что традиционные СМИ вымирают, и должны находить какие-то новые формы работы с онлайн аудиторией, и эту онлайн аудиторию монетизировать — это задача всех СМИ в мире в принципе. Большая задача в этом их переходе в онлайн диджитал пространство. Все по-разному справляются. Каким-то СМИ это удается — Нью-Йорк Таймс очень хорошо монетизирует свою аудиторию. Гардиан — хорошо. В Польше Газета Выборча — очень хорошо. Но они умеют работать именно с той аудиторией, которая у них есть. И они отвечают за качество информации, которую они производят и доставляют своим читателям. Но для них как раз неиспользование теорий заговора — определенный знак качества. Третий момент — это, безусловно, политическое влияние. Но политическое влияние в России и на Западе — все-таки разное. И по-разному новости доставляются. И опять же демократические и авторитарные режимы чем отличаются — есть проблема коммуникации.

При авторитарном режиме люди очень часто не знают, что происходит наверху. А власть не знает, что происходит внизу. Поэтому существует непонимание каких-то процессов. В демократическом обществе всегда есть попытка — не всегда удачная — понять, что происходит на разных уровнях, и по крайней мере получить эту информацию.

И собственно главная проблема — почему теории заговора становятся сегодня в СМИ такими популярными — это вот эта таблиодная культура. Новости нужно продавать. Журналисты часто просто не понимают, как работать с этой аудиторией, они не понимают, каким образом менять свой контент, менять свой продукт, иногда просто ленятся, потому что факт-чек это дело достаточно затратное, и у СМИ нету денег. То есть, эти вещи, они во многом двигают, эту конспирологическую культуру в мейнстрим медиа. И это глобальная проблема. С которой мы сможем справиться тогда, когда решим, каким образом создавать те новые медиаплатформы, которые могли жить, поставляя читателям качественный продукт, но при этом не впадая в некачественную таблоидную журналистику.

С другой стороны, опять же интересный момент, который я последние пару месяцев привожу и в лекциях, и в интервью. Есть идея русского вмешательства в выборы американские. И британские теперь уже, как мы знаем. И некоторые американские СМИ, которые заняли четкую антитрамповскую позицию, очень часто используют идею, что русские вмешались, помогли Трампу, для того, чтобы удержать свою аудиторию.

Нью-Йорк Таймс, достаточно качественный, на который должны отриентироваться, и который хорошо монетизирует свою качественную журналистику, довольно часто печатает про то, что касается России, очень некачественные, порой вполне конспирологические, материалы. И ему за это ничего не будет. Потому что его аудитория — здесь нет никакой русофобии— это принимает. Потому что они не любят Трампа и верят во все, что угодно, связанное с его победой. Не все, но многие.

Фото: Сергей Коновалов

— Что думаете о последних скандалах, связанных с «новой этикой» — на тему харрасмента, домогательств — может, они инспирированы, чтобы дискредитировать либеральные СМИ? Нет ли тут конспирологических моментов, чтобы отвлечь внимание аудитории от других вещей?

— Вот видите, вы, не проговаривая всех деталей, сгенерировали теорию заговора. То есть, происходит какое-то событие, вы задаетесь вопросом, но не хотите это проговаривать. А кому это может быть выгодно? Вот вы показали, каким образом конспирология существует в нашем протестном сообществе. В теории заговора верят все. Какие-то странные большие события у нас вызывают большой вопрос. История с новой этикой — сложная с точки зрения разбора именно конспирологии. Проще взять пример — Михаила Ефремова. И той трагедии, которая случилась в Москве. Скажем так, люди, которые более-менее знают о вредных привычках Михаила Ефремова, знают, что он был склонен к употреблению алкоголя. То, что произошло — это то, что связано с этой его вредной привычкой. Стали появляться посты, о том, что его отравили, ему подсыпали что-то, он потерял управление, сознание (все, что угодно, писали всякое) — и сделали это, чтобы его опорочить. Чтоб через это опорочить его позицию в отношении российских властей и прочая вот эта конспирология.

Это безусловно фактор тотального недоверия никому и ничему. И тотальная убежденность в том, что если российские спецслужбы что-то хотят сделать, они это сделают. Ну вот как эта история была со взрывами в 1999 году, или более поздняя история со странным взрывом в метро в Петербурге, где разные блогеры и влогеры начали обвинять опять же ФСБ. Это очень печально, потому что люди перестают верить в то, что российская власть может каким-то образом защитить человека.

И история с Ефремовым — это то же самое. Он «не мог совершить» — вот это довольно популярный троп мышления — что Михаил Ефремов не мог такого совершить, его к этому кто-то подвел. Таким образом, человек, который верит в теории заговора — в России, в Америке, в Британии — этот человек автоматически отказывает участнику той или иной трагедии в субъектности. То есть, в возможности самому принимать решения.

Ефремов не мог напиться. Его кто-то напоил. То есть, есть какая-то тайная сила, которая все время и создает эти негативные события. А если он не мог это сделать, если он не мог напиться, он не мог убить человека, значит это сделал кто? — а дальше начинают додумывать. Спецслужбы, западные спецслужбы, конкуренты, кто угодно. И это наша во многом проблема. Мы автоматически пытаемся увидеть тайные силы там, где их нет. При этом, да, заговоры существуют. Да, существуют очень странные какие-то события. Да, есть работа спецслужб, да, есть работа разведки. И это нормально. И да, мы сталкиваемся с какими-то тайными договоренностями, договорными матчами в футболе, хоккее, сплошь и рядом. Да, это своего рода заговоры — но не все есть заговоры. Точнее, чаще всего мы верим в теории заговора. Заговоры все-таки случаются реже.

— Недавно на Медузе вышла ваша инструкция, как можно сгенерировать теорию заговора практически по любому поводу. Правда, работает?

— А я не проверял. Я написал ее, да. Я во многом помог деконструировать все эти моменты, которые возникают в этом процессе, когда зарождается какое-то сомнение, удивляет какой-то факт. Если помните, в фильме Матрица, когда кошка появилась дважды, все поняли, что это глюк, и за этим глюком стоит агент Смит — во многом из-за таких странностей, таких глюков системы, некоторые люди начинают впадать в конспирологию. Но инструкция во многом была написана, чтобы повеселить людей. Потому что мы часто довольно серьезно относимся к теориям заговора. Но они в то же время могут быть довольно веселой наукой. Как сказал один из героев моей книжки Александр Дугин — это веселая наука постмодерна. Все соединять вместе. Ну, она когда-то может быть веселой, мы можем посмеяться и даже сами сгенерировать какие-то теории заговора.

Но она не всегда веселая, потому что люди порой теряют рассудок, и порой совершают ужасные преступления. Именно потому что они чересчур погрузились в эту культуру заговора.

— Обратный совет дать можете, как заполучить себе некую прививку от этого?

— Просто быть критичным. Хотя теории заговора — это тоже безусловно, способ такого критичного мышления. Постараться не фокусироваться исключительно на варианте событий, за которым стоит некая необъясненная, в первую очередь самому себе, тайная сила. Любой человек, который более-менее имеет опыт организации чего-то — например, конференции или юбилея бабушки, в который вовлечено 30-40-50 человек, прекрасно знает, что когда-то, в какой-то момент что-то пойдет не так. Что-то не привезут вовремя, и телефон отключится, е-мейл попадет в спам, бабушка, не дай бог, попадет в больницу. Любая глобальная теория заговора всегда подразумевает, что в нее вовлечены сотни людей. А как эти сотни людей не могут проговориться, например, о том, в чем они участвуют? Это невозможно себе представить. Или что все пойдет четко по плану. Такого никогда не бывает в жизни. Поэтому как только вас тянет попытаться проанализировать что-то и понять, кто за этим мог стоять и кому это выгодно, всегда остерегайтесь.

Потому что это кроличья нора, которая вас точно ни к чему хорошему не приведет. Рассматривайте это как один из вариантов события. Все-таки чаще всего самый простой вариант объяснения — самый правильный.

Посмотреть эту публикацию в Instagram

Прямой эфир с Ильёй Яблоковым выпускником истфака ТГУ, доктором философии, преподавателем университета Лидса, который написал о конспирологии новую книгу «Русская культура заговора».

Публикация от ТВ2 (@tv2tomsk) 23 Июл 2020 в 5:50 PDT

А на радио «Арзамас» только что вышел курс лекций Ильи Яблокова «Теории заговора: от Античности до наших дней». Можно послушать.

ПОДДЕРЖИ ТВ2! Мы пишем о том, что важно.

Источник