Михаил Ходорковский о падении цен на нефть: «Яхта и домик Сечина вне опасности»

На торгах Нью-йоркской биржи стоимость техасской нефти WTI впервые в истории стала отрицательной. Баррель WTI с поставкой в мае, стоивший в начале торгов 17 долларов, упал до -37,6 доллара. Российская нефть также ушла в минус. Во вторник, 21 апреля, цена российской нефти Urals в 9:36 по мск упала почти в 2,5 раза, до $7 за баррель, а к середине дня скорректировалась до $9,5. В последний раз так дешево российская нефть стоила в декабре 1998 года.

Что и почему происходит на нефтяном рынке, каковы его перспективы, как случившееся отзовется на России? На эти вопросы отвечает экс-глава нефтяной компании ЮКОС Михаил Ходорковский.

— Михаил Борисович, Дмитрий Песков, комментируя случившееся падение нефти, сказал, что не нужно этому придавать апокалиптическую окраску и назвал произошедшее «спекулятивным моментом». Насколько вы согласны с официальной оценкой Кремля?

— То, что это некий временный момент — это правда. Понятно, что в долгосрочной перспективе нефть выйдет на те цены, которые сбалансируют спрос и потребление, а спрос вырастет после отмены карантинов из-за коронавируса. Но если мы говорим, что этому не надо придавать значение, то, наверное, как-то глупо не придавать значение тому, что бюджет России ежедневно теряет несколько сотен миллионов долларов. Причем, в этой потере существенная часть — это те самые геополитические усилия Кремля, Игоря Сечина и, как сказал министр Новак, лично Владимира Путина. Поэтому не придавать этому значение, наверное, трудно, так как если бы эти деньги в страну поступали, хотя бы частично, то этого вполне было бы достаточно, чтобы людям, которые находятся на карантине и бедствуют, компенсировать их издержки от того, что они не могут позволить себе работать.

— Как вы считаете, что больше всего повлияло на нынешнее резкое падение стоимости нефти? Коронавирус? Или конфликты в ходе переговоров России с ОПЕК?

— Сложно сказать, поскольку мы вступаем на зыбкую дорогу предположений. То, что мы можем сказать с абсолютной уверенностью, если бы в свое время не было ошибки с таким грубым разрывом отношений с ОПЕК, то сегодня хранилища нефти в мире оказались бы менее заполненными, приблизительно процентов на 15. Соответственно, еще несколько недель власти нефтедобывающих стран могли бы разговаривать с собой о том, насколько на самом деле и кому надо сократить добычу. Очевидно, что договоренности о сокращении нефтедобычи, которые были достигнуты во время последней встречи, оказались недостаточными.

— Есть мнение, что России гораздо труднее сокращать добычу нефти, чем той же Саудовской Аравии, потому что потом будет труднее восстанавливать работоспособность скважин и прежние объемы добычи...

— Это в определенной степени справедливо. Я не могу сказать о том, насколько быстро получится восстановить прежние объемы, это зависит от бурения. Но то, что потери будут действительно более существенными, правда. Так как Саудовская Аравия может позволить себе добывать из менее обводненных скважин. А, как мы знаем, наиболее обводненные скважины больше всего страдают от экстренной остановки.

Сейчас я бы хотел обратиться к бывшим коллегам из «Томскнефти». Уверен, у них уже готовы схемы по остановке скважин при поступлении команды из Москвы. Не знаю, поступила эта команда или нет, но здесь будут бороться два фактора. Первый фактор — жадность, так как будет желание остановить скважины наиболее обводненные, с высокой себестоимостью. А второй — предусмотрительность. Потому что именно такие скважины будет тяжелее всего потом запустить в работу. В общем, ребята, я вам очень рекомендую не идти на поводу глупых команд, а делать то, что должны делать в соответствии с разумными планами, которые я уверен, у вас есть. Поскольку добыча нефти — это не только яхты и охотхозяйства Сечина, но и ваши рабочие места.

Фото: https://www.tomskneft.ru/

— Когда шли переговоры, то среди аргументов России, почему она не хочет сокращать объемы добычи, была идея, что сокращение приведет к тому, что рынок займет американская сланцевая нефть. Насколько такая мотивировка имела под собой основания?

— Рынок нефти высококонкурентный и глобальный. Конечно, если американцы производят сланцевую нефть и технологически работают над своей добычей и снижают себестоимость, то в результате их нефть занимает больший объем на рынке. Насколько мы можем позволить себе бороться с этим конкурентом такими способами, мы видим. Мы этого позволить себе не можем. Потому что американские нефтяники, конечно, тоже страдают от падения цены на нефть, но надо помнить, что в американском рынке доля всей нефтяной промышленности, всей целиком, это 2,7%. Они себе могут позволить очень много всего. И даже если у них какие-то компании обанкротятся, то, в общем, никакого значения это не имеет, так как активы все на месте, и как только американцам понадобится вновь запустить добычу, они ее запустят. В Америке теплее, чем в России, и у них не будет проблем даже зимой с теми же обводненными скважинами. А если «Томскнефти» придется зимой, при отрицательных температурах, запускать скважины, то они намучаются от души.

— Договоренности все-таки были достигнуты. Насколько получится их соблюдать?

— Я считаю, что этих договоренностей в любом случае пока недостаточно. Реальное сокращение — 9,7 млн баррелей. А потребительский рынок просел приблизительно на 20 млн баррелей. ОПЕК рассчитывал, что другие страны, которые не входят в его состав, поддержат сокращение добычи еще на 10 млн баррелей. Сейчас, к сожалению, та допущенная глупость, о которой я уже говорил, сжала время. Хранилищ уже не осталось, и времени договариваться с другими участниками рынка — тоже.

Мое личное мнение, что сейчас большое значение будут играть цены и себестоимость добычи. Те, у кого себестоимость высокая, будут вынуждены останавливать эту добычу, просто потому, что оборотного капитала не остается, а платить нужно — за электроэнергию, людям, транспорт.

— Раз уж такое происходит с нефтью, то может в России самое время слезть с нефтяной иглы?

— Если вам не нравится, что папа приносит домой заработанные в нефтянке деньги, это не значит, что вы должны отказываться от куска хлеба. Да, мы зарабатываем на нефтянке. Другое дело, что если бы мы избавились от избыточных расходов на силовиков, госуправление (например, у американского президента одна резиденция, а у нашего больше двадцати), сократили бы уровень коррупции — я не говорю «ликвидировали», а хотя бы просто ужали до 3% от ВВП — если бы мы это сделали, то нефтяная и газовая промышленность страны могли бы отдыхать. Просто отдыхать. Эти деньги могли бы быть скомпенсированы.

— В Томской области уже несколько лет реализуется проект «Палеозой», который направлен на добычу «трудной» нефти. Насколько сейчас целесообразно продолжать его реализацию?

— Это зависит от того, насколько у компании есть деньги. Если она себе может позволить стратегическое мышление, хотя бы в пределах 3-5 лет, то я абсолютно убежден, что нефть с лифтинг-костом (эксплуатационные расходы на скважине) в районе 12 долларов, даже 15 долларов, будет вполне себе востребована. Если у них лифтинг-кост за 50-60 долларов, то я бы деньги на это не тратил, так как цены 120-140 за баррель мы нескоро увидим.

Фото: https://paleozoic.neftegaz.ru

— Игорь Сечин оценивал себестоимость добычи нефти в 3 доллара за баррель. Насколько адекватна такая оценка?

— Я не верю в эти слова. По моей оценке, средняя себестоимость добычи «Роснефти» в районе 12, а может и 16 долларов за баррель. Хотя на отдельных месторождениях она может быть и 3, и 5 долларов, я вполне в это верю. Почему он врет? Я не знаю. По всей видимости, Сечину локально нужно что-то доказать хозяину Кремля. Но когда мы видим, с какими цифрами он приходит выбивать новые кредиты, льготы и так далее, то мы видим, что там, скорее, все-таки речь идет о 12-16 долларах, включая капитальные затраты. Хотя, поскольку отчетность «Роснефти» не информативная, я могу и ошибаться.

— По кому сильнее всего ударит нынешнее падение цен?

— Мне неприятно это говорить, но вы сами понимаете. По нефтедобывающим регионам, таким, как Томская область. Люди, проживающие в нефтедобывающих городах и поселках, конечно, будут нести самые серьезные издержки. Яхта и домик Сечина вне опасности.

— Можно ли найти плюсы в сложившейся ситуации? Есть ли они вообще?

— Если мы говорим про глобальную нефтяную промышленность, то плюсы найти можно. Я убежден, что американские нефтяники сейчас будут серьезно работать над следующим технологическим прорывом, и я очень удивлюсь, если мы не увидим у них себестоимость добычи — 15-20 долларов за баррель.

— А если говорить о России?

— Наверное, если хочется позлорадствовать, то мы увидим сейчас, что Сечину в тиши кремлевских кабинетов дадут по жопе за его глупости. Но радоваться глобально как-то не получится, потому что он утрется и пойдет дальше. А люди, которые работают в нефтяной промышленности, всю эту тяжесть будут на себе нести. Так что я не знаю, что в этом для российской нефтянке хорошего. Может, народ встряхнется, поищет способы сокращения себестоимости.

Фото: https://www.tomskneft.ru/

— В 80-е падение цен на нефть, в том числе, спровоцировало политический кризис, в результате которого не стало Советского Союза. Возможно ли сейчас нечто подобное?

— Я бы не привязывал кризис непосредственно к цене на нефть. Потому что, в целом, те резервы, которые создала власть за счет очень высоких цен на нефть, которые были в предыдущие годы, должны бы помочь простоять при таких ценах куда как больше года. Но здесь есть два серьезных «но». Первое «но» заключается в жадности власти, которая очевидно не хочет отдавать эти деньги. А еще я не убежден, что они есть в принципе. Как мы могли видеть по неполной далеко отчетности, часть этих денег была переложена в акции государственных компаний, а попросту говоря украдена. И эта судорожная покупка в период кризиса акций Сбербанка, ничем другим, кроме как закрытием дыры в Фонде национального состояния, не смотрится. То есть, вопрос жадности и, в скобочках, вопрос предыдущей жадности.

Вторая проблема — это глупость. То, как ведет себя Кремль сейчас, ни в какие рамки здравомыслия не ложится, потому что у вас страна сейчас находится в реальном кризисе. Люди напуганы. Вы, с одной стороны, пугаете их еще больше, отправляя всех на карантин, включая молодое поколение. Хотя из Италии пошли окончательные цифры, и мы видим, что молодое поколение этой болезнью не так уж и затрагивается. В основном, речь идет о тех, кому 60-65 лет и старше.

С другой стороны, правительство, предпринимая такие меры, не защищает людей от голода. Ребята, у вас не богатая Швейцария, и даже не богатая Италия. Люди живут от зарплаты до зарплаты. И если вы им не даете зарабатывать, а говорите, что заплатите в мае, то до мая они как жить будут? Они что, грабить друг друга должны начать? В общем, если кремлевские ребята в ум не войдут, то, конечно, мы получим серьезную проблему, потому что на общем фоне, если у половины людей какие-то запасы есть, существует вторая половина, у которой этих запасов нет. И судить по себе тем, у кого в доме есть второй холодильник, не стоит. Потому что у многих его нет. И когда детям дважды приготовишь доширак без всего, то на третий раз, в общем, тебе будет плевать на коронавирус, полицию и все остальное.

— Как, на ваш взгляд, должно было поступить правительство? Нужно было объявить карантин, режим ЧС, организовать выплаты?

— У России было два месяца для того, чтобы посмотреть, как действуют в мире, понять, какие механизмы эффективны. Если у нас есть деньги как у страны для того, чтобы сохранить жизнь гражданам, то мы должны объявлять карантин, но при этом должны компенсировать приблизительно 70-80% их реального заработка и обеспечить им доставку продуктов. Если денег нет, а я еще раз подчеркиваю, что не знаю, что на самом деле с кубышкой, то в этом случае, есть другая модель, шведская. Конечно, она приносит больше смертей среди старшего поколения, но она менее затратна для экономики. Но застрять в середине между этими двумя моделями — то есть, мы вводим карантин, но денег на это не даем — какое-то безумие, на мой взгляд.

— Можете ли вы попытаться спрогнозировать, что будет с ценой на нефть в перспективе? Что будет с ней через полгода, через год?

— Вы прекрасно знаете, что рынок очень зависит от разных геополитических факторов, что прогнозировать чисто на базе рыночных подходов было бы странно. Но если очиститься от геополитических факторов, то возвращение к цене в 40-60 долларов за баррель в среднесрочной перспективе кажется разумным и оправданным. Это то, что нефтяной отрасли в сегодняшней ситуации нужно для того, чтобы воспроизводиться на том уровне, который затребует нормализующийся рынок потребления. Сколько времени будет идти нормализация рынка потребления? Я думаю, что не меньше шести, а скорее, и девяти месяцев с учетом второй и третьей волн коронавируса, которые тоже нас ждут.

​Мы рассказываем о том, что важно. ПОДДЕРЖИ ТВ2!

Источник