«Насилие по привычке»: студентки ТГУ запустили онлайн-проект о семейном насилии

«Я сбежала от бывшего мужа тридцатого декабря, прямо перед Новым годом, когда он избил меня на глазах у наших дочерей», — говорит 36-летняя Полина (имя изменено). Мать двоих детей дождалась, пока абьюзер уснет, вызвала полицию и забрала дочек с собой в центр «Семья».

Полина — одна из героинь проекта «Насилие по привычке». Его авторки — студентки ТГУ Анастасия Ефанова, Николь Заякина и Дарья Баталина. Они нарисовали картины по рассказам женщин, переживших семейное насилие, а также оформили отдельный сайт, посвященный работе.

Мы поговорили с Анастасией и Дарьей о том, как появился проект, реально ли с помощью искусства повлиять на ситуацию и что должно произойти с обществом, чтобы решилась проблема насилия.

— С чего начиналась работа над проектом? Как появилась идея?

Анастасия: Мы сейчас учимся на четвертом курсе на кафедре дизайна в ТГУ, и в рамках предмета «Теория и практика современного искусства» нам дали семестровое задание подготовить выставку, создать онлайн- и оффлайн-платформу. Мы подумали, о какой теме можно будет поговорить.

Дарья: Мы знали, что у нас будут зрители. И нам не хотелось делать что-то просто ради оценки. Нас в целом волнует тема насилия, и мы, женщины, хотели бы поговорить о женском опыте. Поэтому мы подняли тему домашнего насилия и существующих стереотипных установок, связанных с ней.

Анастасия: О насилии в принципе необходимо говорить, так как эта проблема сейчас стоит особенно остро. Сам наш проект несет феминистский посыл. Я против насилия. Я за то, чтобы люди, пережившие насилие, могли свободно высказаться, чтобы общество к ним относилось без осуждения, без виктимблейминга.

— С 11 января 2021 года заработали поправки, которые ужесточили ответственность за ложные обвинения в изнасиловании. Эксперты критиковали их принятие, так как в принципе далеко не все обращаются в полицию и подают заявление.

Анастасия: Мы брали интервью у женщин, которые делились пережитым опытом. Им и так страшно куда-то обращаться. Да, в воздухе витает, что женщины боятся, но мы в реальных историях услышали, что в полиции к этой проблеме серьезно не относятся. Есть же эта крылатая фраза: «Когда убьют, тогда и приходите». У нас только одна героиня решила пойти до конца. Она потратила на это столько сил, ей было очень непросто.

Дарья: Эти поправки будут подкреплять уже существующую стигму в отношении домашнего насилия. К обвинениям со стороны женщин и так относятся скептически, а сейчас будет еще тяжелее что-то доказать и рассказать. Голоса женщин становятся еще тише.

Героини нашего проекта, объясняя, почему они решили с нами посотрудничать, рассказывали, что хотят, чтобы другие женщины не боялись обращаться за помощью. Что если ты живешь в проблемной ситуации, то тебе есть куда идти. Из насилия есть выход, даже если тебе очень страшно.

Я познакомилась на работе с мужчиной старше меня на двадцать лет. Из-за заниженной самооценки я думала, что на меня никто больше не посмотрит, и так я вышла за него замуж. Ожидала, что буду за ним как за каменной стеной; в реальности он постоянно меня бил. Не вызывала полицию: боялась, думала, что будет еще хуже — стандартная ситуация. Плюс к этому он пил. Я думала, что, может, когда он бросит пить, все изменится. Но не изменилось ничего: бил за любую провинность — в принципе за все. Пыль на столе — получай. Когда я родила дочь, он стал бить меня чаще, даже при ребенке. Ребенок в кроватке лежит, а он меня бьет.
Я приняла решение, что хочу развестись и уйти от него. Когда он это узнал, разбил мне два телефона, затем манипуляциями отобрал у меня дочь и уехал с ней. Целую неделю он не давал мне с ней общаться. Семь суток я практически не спала — ну как, в полубреду была. Как оказалось, всю эту неделю и предыдущие полгода он издевался над ребенком, совершал над ней сексуальное насилие. Ребенку тогда было два с половиной года.

Отрывок из работы «Насилие по привычке»

— Ваша работа называется «Насилие по привычке». В чем именно заключается привычка?

Дарья: Я наткнулась в интернете на сайте Российской общественной инициативы на инициативу, которую выложил мужчина. Суть была в том, что после изнасилования добровольные половые отношения должны стать смягчающим обстоятельством. То есть, если пара состоит в отношениях, то изнасилование не считается, его как бы не было.

Главное, что вначале он писал, что изнасилование недопустимо. Но его следующее предложение в тексте было про то, что не «все изнасилования равны». Цитатой стало его оправдание про то, что в отношениях изнасилование может быть совершенно как бы по привычке.

Анастасия: Нас это так зацепило, что мы решили вынести эту фразу в название. Ведь этот человек считает, что есть какие-то обстоятельства, которые смягчают, оправдывают его поступки, его преступления. Наш замысел состоял как раз в том, что одну историю раскроют два плаката. Один будет инфантильным, как бы его оправдывающим. А второй покажет, раскроет это заблуждение.

Дарья: Мы хотели сказать, что есть целая система подкрепления и поощрения насилия.

Когда я забеременела, бывший супруг уже совсем перестал сдерживать свои негативные эмоции: я жила как на войне, не знала, в какой момент произойдет взрыв. Были случаи, когда я беременная ночью убегала от него к своей маме. Я постоянно плакала из-за этого всего, а он просто говорил: «Не будь такой ранимой». Когда я родила, мои «розовые очки» разбились сразу же: я поняла, что живу с человеком, который никогда не поменяется! Я не хотела возвращаться к нему из роддома, но родственники уговорили: моя мама сказала, что у нее будет сложно жить с маленьким ребенком без удобств — ту же воду надо носить с колонки на улице. Моральную поддержку мне никто не оказал.

Отрывок из работы «Насилие по привычке»

— Но бить человека, который слабее тебя, объективно плохо. Все это понимают. Почему государство тогда не защищает женщин?

Дарья: Мне кажется, что причина в патриархальном менталитете. Многие, кто сидит на верхушке власти, не заинтересованы в том, чтобы разбираться с дискриминацией женщин. Потому что они выросли с мужской гендерной социализацией и им комфортно так жить.

Когда мы занимались теорией по проекту, то я вспомнила дело о Маргарите Грачевой. Там Министерство юстиции официально ответило ЕСПЧ, что в России женщины страдают меньше, чем мужчины, и что все цифры преувеличены. И вообще, женщины своим активизмом, своим голосом тормозят меры, которые принимаются сейчас государством… Я не понимаю, что сейчас делает государство, но это реально был их ответ. То есть они не только до конца не ведут статистику, но и полностью игнорируют существующую. Более того, никто не может сказать, сколько женщин просто не обращается в полицию.

За побои, кстати, ему даже штраф не назначили. К нему приходила полиция: он рассказал им, что это я сама нарывалась и поэтому он меня толкнул. У меня побои были по всему телу: ноги, руки — везде были синяки, но при этом он меня просто толкнул, и все. Полиция не работает: дело даже не заводили. Если вы женаты, полиция ничего не может сделать — только если избивают твоего ребенка, тогда да. А женщина такой ценности не представляет.

Отрывок из работы «Насилие по привычке»

— Как вы думаете, как человек становится абьюзером?

Дарья: Одна из участниц подробно рассуждала о том, почему в человеке проявляются абьюзивные наклонности. Она много говорила про детство, про влияние воспитания, социализации на то, каким вырастет человек.

Анастасия: Просто, знаете: в семье может говориться, что бить плохо, а по вечерам папа приходит пьяный с работы и бьет маму. Поведением родители могут показывать одно, а говорить другое. Хотя закрепляется как раз поведение.

— Поговорим о плакатах. Мне очень понравился плакат с розовыми очками и последний, на котором написано «Терпи». Почему вы решили вынести именно эти фразы?

Анастасия: Мы читали истории женщин и выделяли то, что нас цепляло. У каждой истории были свои тезисы. Потом я стала искать образы на эти фразы. У меня был долгий поиск, но в итоге я решила использовать одну композицию на плакатную пару. Можно заметить, что в одном из плакатов сначала девочка сидит на руке, а потом рука сжимается. То есть мы смотрим на одну ситуацию с разных сторон.

— Долго рисовали?

Дарья: Задание нам выдали в сентябре. В октябре мы связались с кризисным центром, чтобы собирать интервью, работать над плакатами. Выставились мы только в конце декабря, тогда же был готов и сайт.

Анастасия: Я помню, что не спала по ночам, работая над плакатами. В целом это был довольно тяжелый эмоциональный период для нас обеих – погрузиться в истории героинь, пропустить их через себя. Но в итоге мы рады отзывам, которые идут о проекте. Мы видим, что людям небезразлична эта проблема, что они не остаются равнодушными. Плакаты очень понравились директорке центра Татьяне Дмитриевой. Она сказала, что сбылась ее мечта в плане сотрудничества с каким-то творческим сообществом. Ей как раз хотелось увидеть образное видение этой проблемы.

Почему мы выбрали именно плакаты? Просто они сначала цепляют визуально, а потом человек начинает вчитываться в текст. То есть просто текст привлек бы меньше людей.

— Могут ли подобные плакаты изменить отношение людей к проблеме?

Анастасия: Я думаю, да. Вряд ли отношение к проблеме изменит один мой плакат. Но плакат может стать отправной точкой, которая заставит людей глубже вникнуть в проблему, прочитать историю.

Например, мой друг, прочитав истории, сказал: «Я не знал, что проблема настолько глобальна». Все слышали про домашнее насилие, но когда читаешь конкретные истории конкретных людей, то становится понятно, что это происходит рядом с нами. Мы специально выбрали истории женщин, которые проживают в Томске. Потому что тогда эти истории воспринимаются совсем по-другому.

Дарья: Чем больше говорят о проблеме и чем разнообразней способы, которыми можно о ней рассказывать, тем лучше. Можно читать статистику и смотреть на цифры. Это тоже работает. Можно погружаться другими способами.

Анастасия: Вообще, когда мы рассказывали про проект в ТГУ, то никто не уточнял, является ли он феминистским или нет. Все осторожно избегали этого слова. Мне кажется, что спокойнее говорить о теме феминизма, не называя его феминизмом.

У нас в команде была еще одна девочка, которая очень переживала за использование феминитивов. Мол, если какой-то мужчина прочитает проект, увидит феминитивы, то решит, что проект — туфта и проблема ничего не значит. Мол, раз это сделали феминистки, то это сразу чушь. И становится плевать на посыл.

— В российском обществе в принципе много запретных слов и тем. По-моему, только сейчас женщины начинают свободно говорить о каких-то интимных вещах — дискомфорте при месячных или сексе, например.

Дарья: У нас очень много стигматизированных тем. Одна из женщин, которая давала мне интервью, тоже говорила об этом. Она считает, что проблема насилия связана с тем, что не развит концепт согласия. Из-за стигмы, которая лежит на женской сексуальности, вытекает много проблем. Например, женщины не говорят о своих ощущениях, о дискомфорте, который могут испытывать, терпят боль, боятся сказать «нет», чтобы не задеть партнера. Такое молчание вполне может развязать руки абьюзеру.

Героиня очень много говорила о том, что нужно развивать тему сексуального образования. Заниматься секспросветом.

Некоторые женщины настолько боятся уйти от насильника, что им нравится такой образ жизни, когда их постоянно прессуют. При психологическом давлении насильник использует внушение, что ты такая-то. И ты смиряешься и живешь с этим. Если ты сама не захочешь отпустить эту ситуацию, тебе никто не поможет. Даже несмотря на помощь психологов в этом состоянии, ты должна сама работать над собой. Если ты хочешь уйти от этого и жить нормально, придется что-то в себе менять, ломать.

Отрывок из работы «Насилие по привычке»

— Как вы считаете, может ли решиться проблема насилия со сменой поколений?

Анастасия: Да. Сейчас общество становится более информированным, и, я думаю, это ведет к осознанности. Это влияет также на то, каким становится воспитание следующего поколения. Мне кажется, что в обществе наступят изменения, когда воспитание будет более осознанным, когда правильные вещи будут закладываться не только словами, но и поступками.

Дарья: Некоторые любят говорить, что проблемы, о которых сейчас говорят феминистки, не так значимы, как то, что решали женщины несколько десятилетий назад. Мол, вы всего уже добились, а сейчас страдаете фигней. Но -дцать лет назад то же самое говорили о прошлых проблемах. Видимо, этот круговорот будет происходить постоянно, пока мы не придем к состоянию, когда в воздухе будет витать взаимоуважение. Но сложно сказать, сколько пройдет времени. Я вообще не думаю, что это произойдет, пока мы будем живы. Но когда-нибудь…

Бывают случаи, когда человек оправдывает насилие. То есть бить плохо, но в воспитательных целях можно. То же самое с изнасилованиями в отношениях. Вообще, семейные ценности, супружеский долг — это прямо «торговая марка». Видела твит, мол, не нужно выходить за насильников — насильно никто не тащит; что насилие можно спровоцировать одеждой, поведением и так далее. Но это все абсолютно ложные идеи.

Анастасия: Мы с героинями много говорили о том, что воспитание должно измениться не только по отношению к мужчинам, но и по отношению к женщинам. У нас есть история, которая начинается со слов «Нас сразу воспитывают жертвами». Бывает, что женщина неосознанно ищет себе абьюзера. Поэтому чем больше мы об этом говорим, тем скорее от этого избавимся.

Очень важно работать не только над ситуацией, но и над собой, научиться говорить «нет». Общество учит обратному: с одной стороны, полиция, которая высмеивает жертв насилия, и с другой, так называемые «семейные ценности». «Зачем выносить сор из избы»? «Бьет — значит любит»? Бьет — значит статья 116 УК РФ. Почему у нас жертвы насилия становятся жертвами? Мы никогда ничего не говорим. До вступления в близкие отношения с мужчиной нужно не бояться вместе все обсуждать. Прежде чем наступит первый сексуальный опыт, нужно обсудить следующие нюансы: что вы предпочитаете, что допускаете, а что нет, и так далее. У нас как выходит: она так не любит — она не сказала — ей больно — она терпит — а он думает, что ей приятно. В результате как минимум слезы в подушку, как максимум побои, смертность. Или нежелательная беременность, когда она постеснялась сказать, что у нее фертильный день, или попросить его надеть презерватив, и промолчала. Все это тоже относится к насилию. У нас сразу воспитывают жертв, комфорт которых ставится на последнее место. Они должны слушаться, подчиняться, терпеть. Отказ от секса воспринимается как нарушение семейных ценностей, хотя от секса должны получать удовольствие оба партнера. Если удовольствие получает только один партнер, я считаю это насилием. Мы имеем возможность голоса, возможность общения — все эти вещи должны обсуждаться без стеснения, чтобы не допустить плачевных последствий.

Отрывок из работы «Насилие по привычке»

Ознакомиться с работой «Насилие по привычке»​ полностью можно здесь.

Если вы столкнулись с семейным насилием, то можете попросить помощь в Томске по следующим телефонам:

• 8-953-914-57-25 — социальный приют для женщин, переживших насилие, НКО «Женский голос»;
• 8-3822-62-44-00 — запись на бесплатную консультацию юриста, психолога, специалиста по социальной работе Отдела помощи женщинам, оказавшимся в кризисной ситуации, центра «Семья».

Источник