«Страхов обществу хватает»

Работа томской писательницы Валерии Трофимовой-Рихтер вошла в шорт-лист Национальной литературной премии для молодых авторов. В рамках конкурса Валерия создала сценарий для триллера о загородной психиатрической больнице, который может послужить основой короткометражки.

— Писательство – это своего рода хобби. Я работаю в психиатрической больнице. Работа там вдохновила меня на написание работы «Сердце ветра». Летом я заключила договор с «ЭКСМО», книга уже вышла в электронном формате. Сценарий, который прошел в шорт-лист, был тоже, как раз, написан на основе практики там. Сценарий не отражает текущую обстановку в больнице. Он далек от реальности. По атмосфере, знаете, похож на американские триллеры о психбольницах.

— Вспоминается второй сезон «Американскрй истории ужасов», действие которого происходит в психбольнице.

— Да, мне еще нравится фильм «Обитель проклятых», когда пациенты и врачи поменялись местами. Он, наверное, меня тоже вдохновил. И, конечно, обстановка реальной больницы оказала свое влияние.

— Как долго вы пишите?

— Уже семь лет. Сначала писала в стол, показывала только близким и друзьям. Толчком стал форум «Таврида» в 2018 году. После него – начались подвижки: я стала публиковаться, выкладывать свои работы в сеть, участвовать в разных конкурсах.

Пять тысяч двадцать пятый год… Странник одет в просторный балахон, неподобающе этому времени, ведь хранители истории меняют одежды исходя из того времени, в которое они собираются.
Да, именно - времени.
Такого рода путешествия – привилегия хранителей. Человечество покорило множество высот науки, поднявшись по древу знания. Но, плоды его доступны не всем. Какая бы произошла неразбериха, если путешествовать во времени мог каждый?.. Наверняка, нашлись бы самозванцы, пожелавшие изменить ход мировой истории… И обычные люди, нечаянным и единственным поступком, могли бы вызвать немыслимые перевороты.
В связи со стремительным научным прогрессом, древняя история забывалась, а религия, меняя внешнюю форму, постепенно утратила исконный смысл. Большинство верило исключительно в научное знание. Хранители истории, путешествуя сквозь века, собирали достоверную информацию для написания хроник – чтобы потомки знали свои подлинные истоки.

— Стать коммерчески успешным автором, занимаясь только писательством, можно?

— В наших реалиях, это скорее невозможно. У каждого творческого человека должны быть подушка безопасности, какая-то определенная деятельность. Гонорары платятся небольшие даже достаточно известным авторам. Поэтому одной писательской деятельностью сыт не будешь. Ведь сейчас обилие информации, авторов много, к тому же зачастую творчество поставлено на поток. Политика издательств такая, что они работают с сериями книг, особенно это касается фэнтези, куда еще надо пробиться.

— Страх белого листа у вас возникает?

— Такого нет. Я стараюсь делать все по вдохновению. Я считаю, что вдохновение просто так не появляется, и очень важно творческому человеку повиноваться ему. Важно творить, пробовать. Бывает так, что меня начато несколько произведений: одно в жанре «реализм», другое в жанре «научной фантастики». Сейчас меня больше тянет в фантастику я и буду ее писать, а реализм немного отложу в сторону.

— А какая это фантастика? Про роботов, связанная с альтернативной историей или что-то другое?

— Альтернативную историю я думаю писать в дальнейшем. Мне как-то хочется сочетать социальную фантастику и реализм. Что касается фантастики, которую я пишу сейчас, это в большинстве своем рассказы о космосе, других планетах, исследованиях. Рассчитана больше на подростковый возраст. Другое произведение – крупнее объемом – про заброшенную научную базу на севере. То есть, что-то напоминающее фильм «Нечто».

Сейчас я в соавторстве с другой коллегой работаю над романом «Штольней». Мне удалось вживую побывать в заброшенных штольнях и сейчас я этот опыт переношу на бумагу.

— Есть ли какие-то ориентиры в творчестве?

— Стараюсь вдохновляться всеми понемногу, но самым любимым писателем остается Дмитрий Глуховский. Он любимый писатель с 15 лет. Мне настолько нравится его стиль, что кое-где могут проскальзывать созвучные описания, атмосфера. Мрачный натурализм – это от Глуховского.

— Вы также писали в жанре хорор. Сейчас многие называют его одним из главных жанров 21 века. Почему это происходит? Обществу не хватает страхов?

— Я думаю, что страхов обществу более, чем достаточно. Есть такой психологический эффект, когда человек смотрит что-то страшнее того, что происходит в его жизни, ему как будто становится легче. Получается эффект «Хорошо, что не у меня». Он помогает снять напряжение, уйти от реальности. Так как многие устают от фэнтези, от воздушных замков. Им хочется «жести». Они ищут это и находят в хоррорах.

Но я не люблю скриммеры, эффекты «бу». Мне больше нравится описывать то, что есть в самом человеке, что может быть ужасно. То есть, мой рассказ в жанре хоррор про ужас безумия, про шизофрению. Когда человек не знает, что делать со своим безумием, и оно одолевает его. В этом и состоит ужас.

Крохотная, пропахшая старой бумагой комната сузилась до уголка стола и теплого желтого светильника. Вокруг него беспорядочно порхали мотыльки.
Он положил голову на блокнот, залитый кофе. Кофе-то уже давно высох, а пятна на изогнутых страницах остались. Равно как и строки об очаровательной незнакомке, которые, вроде бы, писал не он.
Кажется… дома еще кто-то есть. Кто-то тяжко шаркает в коридоре, шумно вздыхая.
Значит, бабушка домой пришла. Наконец-то вернулась. Задерживается что-то последнее время…
Шаги раздаются ближе. Дверь тихонько скрипнула, на пороге что-то зашуршало. Бабушка втянула носом воздух.
Она уже за спиной, надо обернуться, поздороваться. Наверняка, принесла из местной пекарни воздушные булочки с корицей.
Он обернулся, сняв огромные наушники, в которых так и не заиграла музыка.
Никого.

Existiert nicht

— Вы работаете в местной кинематографической студии. А на своей стене ВКонтакте рассказывали про съемки фильма. Можете рассказать подробнее о проекте?

— Фильм по моему сценарию называется «Зона поглощения». Был снят летом на заброшках Томского «Нефтехима» как раз творческой командой «Полный кадр». Это короткометражка минут на 10-15 минут. Сейчас находится в стадии монтажа. А вдохновением послужила вселенная книг и игр «Сталкер».

— В конце года лингвисты всегда говорят о том, какие слова стали символами года. В этом году институт Пушкина назвал словами года «обнуление» и «самоизоляцию». А что бы назвали вы?

— Я бы выбрала «переворот», «переосмысление» и осознание». Потому что действительно много поворотов крутых поворотов произошло в наших жизнях. Год был трудным, непростым, но вслед за любыми поворотами, переворотами идет адаптация, идет принятие, осознание всего происходящего.

Источник