«Вел себя развязно. Не был застегнут на все пуговицы...»

В 1873 году в Томске проездом побывал великий князь Алексей Александрович. Будущий адмирал, сын Александра II и брат Александра III возвращался посуху из Владивостока в Питер после морской кругосветки. Томская общественность к высокому гостю обратилась с просьбой посодействовать в открытии первого в Сибири реального училища. И великий князь посодействовал. Томское Алексеевское (!) реальное училище открылось в 1877 году. И как минимум об одной пятилетке из жизни реалистов сегодня известно почти все — благодаря сохранившейся книге протоколов педсовета училища.

Двор Томского Алексеевского реального училища Из фондов ТОКМ

«История одной вещи» — совместный проект с Томским краеведческим музеем

В твердый переплет попала история училища с 5 января 1883 года по 22 ноября 1886-го. Каллиграфическим почерком на 200 листах формата А4 запротоколированы все самые важные события пятилетки 1882-83 — 1886-87 учебных годов: кого учили, кому помогали материально, за что и как наказывали, при каком градусе разрешали не ходить в школу и почему позволяли добровольцам оставаться на второй год.

Фото: Сергей Коновалов

Стать реалистом

В реальных училищах готовили кадры для сфер вполне приземленных — промышленности и торговли. Того требовала тогдашняя реальность — бурный рост фабричного и заводского производства.

Томское Алексеевское реальное училище Фото: из фондов ТОКМ

В реалисты принимали мальчиков 10-12 лет. Социальный статус роли не играл — обучение было всесословным. Но платным. Способным, но небогатым предусматривались дотации — от Общества вспомоществования бедным ученикам, фонды которого пополняли меценаты и попечители училища. Так что все реалисты были обуты и одеты — в одинаковую форму.

Учащиеся Алексеевского реального училища Из фондов ТОКМ

О форменной одежде и шла речь в первом протоколе 1883 года. Свежий циркуляр министра народного просвещения — который предписывал ученикам появляться в общественных местах в форме, причем, застегнутой на все пуговицы — педагогический совет училища обсуждал в полном составе: директор Гавриил Тюменцев, законоучитель (он же секретарь) Аполлон Лашков, господа преподаватели — Иосиф де Турнефор (преподавал французский), первый профессиональный художник Томска Павел Кошаров (учил черчению и рисованию)...

Обучение в реальном училище было почти гимназическим — разве что латынь и греческий не изучали. В классы набирали до 30 человек. Чтобы получить общее образование, учились шесть лет. Седьмой класс был дополнительным — там уже осваивали практическую специальность. Выпускникам училища выдавали свидетельства, с которыми они могли идти в вузы (поначалу только в технические, потом разрешили поступать и в университет). Причем, для зачисления было достаточно лишь собеседования.

Столярная мастерская Томского Алексеевского реального училища из фондов ТОКМ

Преподаватели училища — каждый из которых был обременен классным руководством — знали в лицо не только своих учеников, но и их родителей. И вообще принимали в их жизни самое активное участие.

Классные занятия в Алексеевском реальном училище из фондов ТОКМ

«Бывало, в училище поступали иногородние, и тогда детей или расселяли у родственников, или снимали им квартиру, — говорит Евгения Гоппе, сотрудница краеведческого музея. — Причем, не так, что нашли первую попавшуюся — и пусть живут. Все заявки от жителей Томска, что они желают предоставить место для проживания учащимся реального училища, поступали сначала директору. И потом на педсовете каждая кандидатура обсуждалась. И если про какую-нибудь вдову-купчиху слышали, что она неблагопристойно себя где-то повела, то ей не разрешалось сдавать квартиру ученику-реалисту».

Евгения Гоппе Фото: Сергей Коновалов

Понизить градус...

8 декабря 1883 года на очередном заседании педсовета обсуждали вопрос — с какого градуса зимой освобождать учеников от занятий и как их об этом информировать? Большинство преподавателей были за то, чтобы предельной считать температуру в минус 25° Реомюра (примерно -31°Цельсия). Но директор Гавриил Тюменцев настаивал, что градус должен быть ниже. И мотивировал это тем, что в морозы простуд бывает меньше. Ну а что до обморожений, то они вероятнее при сильном ветре, а сильные морозы, как правило, таковым не сопровождаются.

В результате жаркой дискуссии сошлись на минус 28°R (-34°C). Однако директор остался при своем, что секретарь и записал в книге протоколов в виде «отдельного мнения о несогласии...»:

«Я не могу согласиться с большинством членов педагогического совета о том, чтобы закрывать классы при -28°R. Так как доводы в пользу такого закрытия голословны. Мороз, по мнению врачей, не может располагать к ревматизмам, напротив, сырая ветреная погода даже при 10°R и менее — более влияет на развитие ревматизма. По замечанию же училищного врача, с 1877 года большее число больных встречалось чаще осенью и весной, во время же морозов более 25°R больных было не больше, а напротив меньше...»

Оповещать же об отмене занятий в мороз решили ударами колокола. Педсовет обратился к архимандриту Акакию (ректор Томской духовной семинарии на тот момент) с просьбой — «после пробития на каланчах 8 часов утра продолжать редкие удары в колокол на всех каланчах в течение минут 10, о чем предупредить и учеников, чтобы они могли прислушиваться в квартирах своих и таким образом узнавали, что уроков не будет».

Томское Алексеевское реальное училище, ул. Магистратская, 8 Фото: из фондов ТОКМ

...И поднять пыль

Реальное училище располагалось в доме №8 по улице Магистратской (нынешняя Розы Люксембург). Особняк принадлежал Семену Хотимскому, брату купца 1 гильдии Якова Хотимского. Семен был заядлым картежником, и как-то ему подфартило — на выигранные 100 тысяч рублей он и решил построить усадьбу. Но что-то, видимо, пошло не так, достроить здание у Семена не получилось, и дом выкупил муниципалитет. И когда встал вопрос об организации в Томске реального училища, объект за городские деньги доделали и приспособили под учебные цели — классы, мастерские, огромный зал для общественных собраний.

Общий зал, Томское Алексеевское реальное училище из фондов ТОКМ

Единственное, чего в училище не было — это гимнастического зала. А уроки гимнастики — были. Поэтому их проводили в большом зале и коридоре. Правда, только пока морозы не сменялись распутицей. Физкультурной формы у реалистов не было. И переобуваться во вторую обувь во время уроков тоже было не принято. Поэтому уличная грязь превращалась в пыль, которая во время занятий гимнастикой поднималась «облаками» до потолка. И чтобы мальчики не дышали пылью, врач по весне уроки «физ-ры» отменял.

Коридор Алексеевского реального училища из фондов ТОКМ

Столовой при училище не было. И так как бессистемные перекусы могли отразиться на здоровье юношей, в сентябре 1885 года педсовет попытался этот риск минимизировать. И запретил сторожам продавать ученикам в большую перемену «что-либо», кроме «хороших булок»: «...так как сторожа, соблюдая свои выгоды, могут скупать у торговцев не особенно хорошие припасы, лишь бы купить подешевле и выручить большие прибыли от проданного».

Ученики с бородой

Группа учащихся Томского Алексеевского реального училища Фото: из фондов ТОКМ

Когда закончить ту или иную четверть — тоже решали на педсовете. Обычно третью четверть — с марта по май — отводили под «репетиции». То есть, для подготовки к экзаменам. Вопросы для «испытаний» — четвертных и годовых контрольных — утверждали заранее. Так, в январе 1883 года уже были известны темы сочинений на все второе полугодие. Для пятиклассников: «Басни Крылова — разбор с указанием характеристик русского народа», «Что мир порядил, то бог рассудил», «Появление и развитие романа в русской литературе», «Быт русских помещиков — из поэмы «Мертвые души». Шестиклассникам: «Заслуги Пушкина в русской литературе», «Нравы русских 16 века по поэме Лермонтова» и т.д.

«Ученики должны были осмыслить произведение и сделать выводы, — говорит Евгения Гоппе. — Вот сейчас почему-то в школах дают меньше сочинений, а больше изложений и диктантов. Может, поэтому нынешним детям и сложно рассуждать...»

Слесарная мастерская Алексеевского реального училища из фондов ТОКМ

Ученики 6 и 7 классов в третьей четверти проходили подобие производственной практики. Их приводили на томские заводы и фабрики, чтобы показать, как работают механизмы. Выпускники, например, были в состоянии сами произвести съемку местности с помощью теодолита и других приспособлений. По словам Евгении Гоппе, на выходе из училища реалисты уже представляли из себя квалифицированных рабочих — вроде сегодняшних мастеров и бригадиров.

Физическая лаборатория Алексеевского реального училища Фото: из фондов ТОКМ

А еще в училище существовала система второгодничества. Второй раз в тот же класс отправиться можно было по разным причинам. Не только из-за неуспеваемости — Моисея Маломета, например, благодаря которому в Томске появился симфонический оркестр и открылась филармония, на второй год оставляли даже несколько раз — из-за неудовлетворительных оценок по техническим дисциплинам. Бывало, что училище посещали мальчики «болезненные» — им разрешалось восстановить силы на каникулах, а потом или пересдать экзамены позже, или пройти курс обучения заново.

Группа учащихся Алексеевского реального училища Фото: из фонда ТОКМ

А бывало, что реалисты сами просили оставить их на второй год. Особенно в старших классах. Чтобы закрепить знания и лучше подготовиться к поступлению в вуз. И именно поэтому на фотографиях из училища можно видеть разновозрастных учеников — в том числе, с усами и бородой.

За шутки — в карцер на сутки

Моральный облик учеников был не менее важен, чем их успеваемость. Даже оценок по предметам выставлялось сразу три — за знания, поведение и прилежание. Нарушителей дисциплины наказывали жестко. Или выговором в присутствии всех учеников и педагогов училища. Или — в особо вопиющих случаях — помещением в карцер на сутки.

Так, 30 ноября 1884 года директор училища вынес на обсуждение педсовета поступок ученика 2 класса Парфенова Михаила:

«...Как заявил господину директору классный наставник, 28 ноября, взявши у дежурного 2 класса Окулич недельную книжку, какая выдается обыкновенно дежурным по классу, для записи в ней учеников, не бывших на уроках, написал в ней, что один из преподавателей опоздал на два часа, второй — на час, третий на полчаса... И дозволил при этом довольно грубую форму записи, называя преподавателей только по фамилиям. И о помощниках классных наставников употребил выражение в бранном даже смысле...»

За подобное баловство второклассника поместили в карцер. Случай — исключительный. За описанную в книге протоколов пятилетку таких была всего пара. Исключению из училища подвергали также редко. А вот выговоры перед лицом товарищей случались чаще.

«...Учащийся старших классов во время присутствия на вечере в здании общественного собрания вел себя развязно, — читает очередной протокол Евгения Гоппе. — Не был застегнут на все пуговицы. И когда преподаватель сделал замечание, тот грубо ответил и не выполнил требование. Вопрос обсуждался, вынесли выговор перед всем коллективом и учениками...»

Классная комната во время перемены, Томское Алексеевское училище Фото: из фондов ТОКМ

«По сю сторону Ушайки...»

Учебный день начинался в реальном училище с общей молитвы. На которой должны были присутствовать все православные ученики (кто учился с первой смены) и педагоги. Накануне больших православных праздников — Пасхи и Рождества — реалисты обязаны были посещать службы в церкви. В идеале — в одной и все вместе. Но поскольку ученики жили в разных частях города, и добираться затемно (Томск был плохо освещен) и по плохим дорогам (тротуаров почти не было, а грязь в распутицу — на Пасху, например, стояла непролазная) на коллективную службу им было проблематично, педсовет разрешил мальчикам посещать церкви по месту жительства.

"Вид Магистратской во время грязи" Фото: картина Павла Кошарова

«Заседание педагогического совета от 5 ноября 1885 года... Принимая в соображение небольшой размер церквей, находящихся в центральной части города, а также размещение учеников по квартирам в разных частях города, часто очень удаленных от центра, педагогический совет... назначил более удобным разделить учеников училища сообразно местам квартирования их на две половины. И тех из них, которые живут по сю сторону речки Ушайки и в Уржатке — обязать ходить к богослужению... в церковь Святого духа, как более обширную, и занимаемую кроме прихожан-богомольцев воспитанницами женского епархиального училища. А учеников, живущих по ту сторону Ушайки — в церковь Александра Невского при арестантских ротах как тоже более обширную и более центральную для этой части города. Вместе с тем ученикам вменить в обязанность ходить к литургии... в эти храмы и занимать всегда одно, отведенное по соглашению с настоятелями этих церквей, место в храме, причем в строгом порядке. В остальные же праздничные дни равно и по воскресеньям, предоставив им ходить в церкви, ближайшие к их квартирам...»

Что касается представителей других вероисповеданий, то к ним относились с вниманием — так, в одном из протоколов идет речь о предложении министра народного просвещения освобождать евреев от письменных испытаний по субботам. Предложение приняли.

Посторонним вход воспрещен

«Подобные вечера доставляют ученикам училища приятное и полезное развлечение в своём школьном кругу, отвлекая их от погони за удовольствиями на стороне…» (из протокола педсовета от 16 ноября 1884 года)

Лестница Алексеевского реального училища из фондов ТОКМ

Каждый год в конце декабря мальчики-реалисты проводили литературно-вокальные вечера. И приглашали томскую публику. За умеренную плату — от 25 копеек до одного рубля (деньги шли в фонд училища) — гостей вечера развлекали и физикой, и лирикой. Ученики показывали опыты (химические и физические), читали стихи, пели хором-дуэтом-секстетом и соло — но только те, кто имел к тому способность. «Слабогрудых» мальчиков было принято даже от занятий пением в течение учебного года освобождать — чтобы не мучить. А вот для тех, кто в голосе, педсовет в 1880-х даже приобрел фисгармонию за 150 рублей — для аккомпанемента.

Но однажды, как следует из книги протоколов, на новогодний творческий вечер публику не приглашали — талантов в тот год не было, и администрация решила мальчиков лишний раз не смущать. Впрочем, как считает Евгения Гоппе, атмосферу праздника мальчишкам этот факт не испортил — ведь подготовка почти всегда интереснее и важнее, чем само торжество.

Волшебный фонарь Пластины для ""туманных картин Волшебный фонарь Волшебный фонарь

В качестве послесловия. Волшебный фонарь, который показывал туманные картины реалистам на рождество; фотографии директора Гавриила Тюменцева, сделанные его детьми — выпускниками училища; а также предметы, которые принадлежали семейству Тюменцевых, можно посмотреть на выставке «Сибирь — мон амур» в Томском краеведческом музее.

Экспонаты выставки «Сибирь — мон амур» Фото: Сергей Коновалов

Источник